Этот памятник архитектуры, обладающий выдающимися художественными достоинствами, был сооружён при самом известном владельце Люблина — отставном бригадире Николае Алексеевиче Дурасове (1760–1818). Дом в плане имеет форму равноконечного креста с кругом посередине. Крестообразно расположенные объёмы соединяются между собой дугами красивой ионической двухрядной колоннады. Прямоугольным парадным залам первого этажа, объединённым круглым центральным залом, вторят меньшие по размерам жилые помещения второго этажа, сгруппированные вокруг верхнего купольного зала. Фасады украшены помещёнными над окнами гипсовыми барельефами на темы античной мифологии.
Как справедливо указал ещё в 1932 году искусствовед А. Н. Греч, формы господского дома в Люблине, так же, как и некоторых других подобных построек, восходят к вилле Ротонда в поместье Меледо гениального итальянца Андреа Палладио, прекрасно известной как иностранным архитекторам, работавшим в России, так и отечественным зодчим. Но это замечание общего характера — более реальный прототип Люблинской усадьбы можно увидеть в центрических храмах-особняках на проектах «Храма Знаний, или Монпарнаса», созданного для Версальского парка придворным архитектором французского короля Людовика Четырнадцатого Никодемом Тессином между 1687 и 1712 годами, и на одном из проектов теоретика французского классицизма Жана-Франсуа Неффоржа. Это так называемый «Проект центрического сооружения», датированный 1757–1778 годами. В качестве прототипа Люблина он представляется самым реальным, особенно с учётом времени его создания.
Дом уникален сохранностью своих интерьеров, пусть неоднократно реставрированных, но всё же дающих представление об их изначальном облике. Изумляющие красотой и спокойным величием, небольшие, но великолепные, его уютные парадные залы созданы на основе синтеза архитектуры, живописи и скульптурно-пластического декора. Парадные интерьеры первого этажа декорированы гризайлью и живописными панно на темы из древнегреческой мифологии. Основную их часть, видимо, выполнил известный декоратор Джеромо Скотти.
Благодаря писателю И. Г. Гурьянову, которому принадлежит самая первая попытка создания истории Люблина, относящаяся к 1820‑м годам, считается, что господский дом в Люблине был сооружён в 1801‑м. Однако, скорее всего, это лишь дата начала его строительства (Н. А. Дурасов купил Люблино около 1800 года у княгини А. А. Урусовой). Зная строительную практику тех лет, невозможно представить, чтобы такой дом был возведён всего за один строительный сезон. К тому же интерьеры дома в Люблине были расписаны, а нужно учесть, что перед росписью стены любого здания должны окончательно просохнуть, то есть художественные работы не могли начаться раньше, по крайней мере, 1802 года. Театрал С. П. Жихарев, бывший в Люблине в 1805 году, господский дом вообще не упоминает, что является косвенным свидетельством того, что строительные работы в нём не были завершены и поэтому Дурасов не водил в него посетителей (Жихарев с друзьями был принят в оранжерее). В свою очередь англичанка Кэтрин Вильмот 4 октября 1806 года уже побывала в доме Дурасова на празднике в честь княгини Е. Р. Дашковой. Таким образом, строительство господского дома в Люблине нужно датировать 1801–1806 годами. Отдельные работы в интерьерах проходили и в более позднее время: наряду с Д. Скотти известно имя ещё одного талантливого художника-декоратора, работавшего в Люблине, — это Ольденель, или Сантино Ольденелли, приехавший в Москву только летом 1808 года. Так что можно сделать вывод, что отделка дома заняла значительно больше времени, чем считалось до сих пор.
На основании дневниковых заметок историка И. М. Снегирёва, два раза посетившего Люблино в 1824 году, авторство господского дома усадьбы Люблино приписывается архитектору И. В. Еготову. В дневнике есть следующая запись: «Дом прекрасно выстроен архит [ектором] Егоровым». Поскольку московского зодчего с такой фамилией в то время не существовало, следует считать, что в данном случае речь идёт, конечно, о И. В. Еготове (либо Снегирёв допустил ошибку, либо это просто опечатка в типографском тексте дневника, изданного в Москве в 1904 году). Авторство Еготова косвенно подтверждают и барельефы, находящиеся на торцах здания, — точно такие же были установлены на фасаде господского дома (который был реконструирован по проекту Еготова в 1804–1808 гг.) в соседнем с Люблино имении Кузьминки. Не исключено, что все барельефы выполнялись одновременно. Кстати, это предположение в любом случае также укладывается в гипотезу о более длинном цикле строительных работ в Люблине.
И всё же то, что проект дома в Люблине принадлежит Еготову, вызывает сомнения, — он не создал и даже не спроектировал ничего такого, что можно было бы поставить рядом с Люблиным, оно слишком талантливо и оригинально в сравнении с другими еготовскими творениями. Нам удалось обнаружить одну из первых статей о Люблине, опубликованную в журнале «Живописное обозрение» в 1838 году, анонимный автор которой, не упоминая Еготова, сообщил, что Н. А. Дурасов «...поручил строение главного дома отличному архитектору Казакову, и, как видно, требовал не столько удобств для самого себя, сколько простора и роскошного помещения для своих гостей». Безусловно, здесь имелся в виду Р. Р. Казаков, под руководством которого Еготов как раз и работал в соседней усадьбе Кузьминки и на сестре которого он был женат.
Эта статья позволяет выдвинуть следующую гипотезу: очевидно, Казакову принадлежал проект люблинского дома, являющийся кульминацией творческого пути этого недостаточно оценённого мастера, а непосредственное наблюдение за строительством осуществлял Еготов. Именно так этот тандем долгое время работал в Кузьминках. А после смерти Казакова в 1803 году Еготов завершил строительные работы в Люблине.
Есть и ещё одна люблинская легенда, вызывающая сомнения: якобы господский дом построен в виде ордена святой Анны, которым вроде как очень гордился первый владелец Люблина. Эта легенда возникла не ранее второй половины XIX века, когда Люблино перешло к купцам Голофтеевым, и была порождена, вероятно, необычностью здания, резко отличавшегося от большинства тогдашних усадебных построек.
В начале ХХ века, восстанавливая Люблино после сильнейшего урагана, его тогдашний владелец Н. К. Голофтеев заказал в Гамбурге вместо сорванной ветром с кровли господского дома статуи Аполлона женскую скульптуру. Это была копия с одного из экспонатов Дрезденского музея, так называемой Большой Геркуланянки, в свою очередь являющейся римской копией I века до н. э. с греческого оригинала круга Праксителя (IV в. до н. э.). Смешно, но эту заменившую Аполлона Геркуланянку многие воспринимали как «святую Анну», видя в ней одно из доказательств легенды про «дом-орден».
В 1941 году Геркуланянка была снята и уничтожена, из-за чего здание на долгое время утратило былую живописность силуэта. В 2001 году выполненная заново уже в Москве скульптура Геркуланянки снова заняла прежнее место на куполе господского дома. С того времени легенда о «святой Анне» обрела вторую жизнь в публикациях местных краеведов, а иногда «забредает» и в серьёзные работы, хотя ещё А. Н. Греч назвал версию про «дом-орден» предположением «полуанекдотического характера». Пока неясно даже, имел ли вообще Н. А. Дурасов «Анну на шее», но для истории Люблина это и не принципиально.
