Итальянцы

Итальянцам Москва должна быть по-настоящему благодарна. В столице торговали итальянские купцы, выступали певцы, артисты и балерины, создавали изысканные блюда кулинары, а итальянские зодчие XV века определили направление целой эпохи в московском градостроительстве. Они возвели известные на всю Россию и весь мир стены, башни, соборы и дворцы. А позднее — в начале и в конце XVIII века — итальянцы ещё дважды изменили ход развития русской архитектуры. Вряд ли можно найти представителей какого-либо другого народа, так сильно повлиявших на формирование образа города.

Сурожане и Фряги

Впервые итальянцы появились в Москве в XII веке: это, конечно, были купцы. Большинство из них прибыли из Сурожа (Судака) — генуэзской колонии в Крыму. Генуэзцы также основали Тан в устье Дона и Кафу (Феодосию). Однако были и купцы из Флоренции, Венеции, Рима. В основном приезжали выходцы из Северной Италии. В России их называли фрягами или фрязями. Итальянцы были крупными оптовиками, они привозили в Москву шёлковые ткани, драгоценные камни, стекло и другие предметы роскоши. О значительности поставок говорит тот факт, что в гостиных дворах вплоть до XIX века шёлковые ряды назывались сурожскими (или суровскими).

Путь из Крыма в Москву шёл по Дону и Оке. Сурожане прекрасно знали южные рубежи Русского государства и были хорошими проводниками. Например, в 1356 году сурожские купцы прибыли в Москву с ордынским послом Ирынчеем, а Дементий и Михаил Саларёвы (Солари, из этого рода происходил и знаменитый зодчий Пьетро Антонио Солари) были среди тех, кто сопровождал Дмитрия Донского на Куликовскую битву. Сурожские купцы жили в Москве подолгу, а с XV века, когда Крым захватили турки и торговля с черноморскими колониями постепенно прекратилась, осели навсегда и уже во втором-третьем поколении совсем «измосквичились». Многие ставили дворы в центре города, например, в Китай-городе (этот квартал назывался Крымок). Потомки сурожан принимали православие, пополняли ряды дворян и городских людей, несли государеву службу, за что и были жалованы поместьями. Когда Иван Третий переселил новгородских бояр в старомосковские области, Гаврила и Фома Саларёвы «противу земель московских» получили деревни в Деревской пятине. Начиная с этого времени сурожанами стали именоваться новгородские купцы, которые вели торговлю итальянскими товарами.

002_01_kutafiya.jpg
Троицкая и Кутафья башни Кремля. Открытка 1957 года

Строители, денежники, ювелиры

Если купцы приезжали в Российское государство сами, то высококвалифицированных ремесленников приглашали специально для работы на казну. Приток итальянцев увеличился в конце XV века, когда Иван Третий решил перестроить Кремль и украсить столицу. Супруга великого князя, византийская принцесса Софья Палеолог выросла в Италии, и с её свитой к московскому двору прибыло множество превосходных специалистов. Это были преимущественно ювелиры, стенные, палатные, пушечные, денежные и серебряных дел мастера. Амвросий Контарини, знатный венецианец, возвращавшийся в 1476 году через Москву на родину после дипломатической миссии в Персии, упоминает о встреченном им соотечественнике — мастере Трифоне, который «работал» для великого князя серебряные сосуды. Для многих итальянцев Москва стала второй родиной: приняв православие, иностранцы, среди которых было немало талантливых и энергичных людей, быстро делали карьеру и роднились с коренными москвичами. В московских документах XVII века среди имён служилых людей встречается немало Фрязиных и Фрязовых: подьячий Андрей Фрязин, Иван Фрязов, немчин Максим Фрязов, Матвей Иванов Фрязов. Поместья, жалованные итальянцам за службу, до наших дней сохранили характерные названия: Фрязино, Фрязево, Фряново (вероятно, искажённое Фрязиново), Саларёво. Считается, что и Тропарёво первоначально было вотчиной одного из сурожских Солари.

Врачи

Софья Палеолог привезла с собой в Москву не только ремесленников: с ней прибыли повара, врачи, аптекари. По её совету для великого князя тоже пригласили первых дипломированных медиков, среди которых были Антон из Рима и Леон из Венеции. Надо сказать, что лекарское ремесло при княжеском дворе, особенно для иностранца, было занятием не только почётным, но и опасным. Именитого пациента требовалось непременно излечить полностью, и за это полагалось щедрое вознаграждение. В случае же смерти больного врач расплачивался собственной жизнью, причём нередко его ещё и пытали, чтобы узнать, не было ли в произошедшем злого умысла и преступного сговора с врагами престола. Антон не смог вылечить постоянно жившего в Москве татарского князя Каракучи, и, когда тот умер, врача казнили под Москворецким мостом. Не менее трагичной была судьба венецианца Леона. Поручившись головой за исцеление старшего княжеского сына, он потерпел неудачу. На сороковой день после смерти княжича Леону прилюдно отрубили голову в Замоскворечье на Болвановке.

002_02_vodovzvodnaya.jpg
Беклемишевская, Константино-Еленинская и Спасская башни Кремня. Открытка 1947 года
002_05_spasskaya.jpg
Спасская башня Кремля

Ренегат

При Иване Грозном иноземцам, по настоянию церковных иерархов, запретили расселяться по всему городу, чтобы «безбожное племя» не смущало православный люд (русскому человеку все неправославные казались язычниками). Иноверцев заставили переселиться в небольшой район Наливки. Он был так назван потому, что за причинённые неудобства великий князь даровал чужеземцам право торговли вином и пивом — особая милость, если учесть, что торговлю алкоголем казна держала в своих руках. Об этом пишет, ссылаясь на флорентийского купца Джиованни Тедальди, папский посол Антоний Поссевин, который вёл с русским царём переговоры о постройке в Москве костёла. Миссия Поссевина не увенчалась успехом: первый костёл появился в Новонемецкой слободе лишь столетие спустя. Католиков в Москве не жаловали. Мессы удавалось служить лишь изредка, во время приезда послов. Часто католикам приходилось молиться в протестантских церквях: редкий случай трогательного примирения вдали от родины. Неудивительно, что жалкое состояние католичества в России частенько приводило к случаям, изобличающим человеческую слабость. Так, согласно московской летописи, в 1492 году «17 мая Иван Спаситель Фрязин, каплан постриженный Аугустинова закона белых чернцов, закона своего отрёкся и чернечество оставил, женился, взял себе в жёны Алексеевскую вдову Серинова и князь великий его пожаловал селом». Вероотступничество итальянского монаха, который, вероятно, на родине был капланом, то есть капелланом (настоятелем церкви), русской стороной рассматривалось как торжество православия, отсюда и княжеские дары

Архитектор

В январе 1475 года по рекомендации герцога Сфорца в Москву из Болоньи прибыл Аристотель Фиорованти с сыном Андреем. Зодчий находился на пике своей славы. На родине он стал известен благодаря строительству крепостей, каналов, гидротехнических сооружений и замысловатых подъёмных устройств, которые существенно облегчили тяжёлые работы. В молодости Фиорованти занимался пушечным делом и чеканкой монет, так что Кремль получил и первоклассного архитектора, и фортификатора, и артиллериста, и инженера, и денежного мастера в одном лице. Последние годы его работы в Италии были связаны со строительством дворцов и крепостей для Сфорца в Парме и Милане. Первой работой зодчего в Москве было создание главного столичного собора — Успенского. Осматривая собор во Владимире, который должен был служить образцом, Фиорованти заметил: «Это некиих наших мастеров дело». Он знал что говорил: подобные романские формы встречаются в Парме и Модене. Эти северные районы Италии когда-то входили в состав Священной Римской империи, а мастера, работавшие во Владимиро-Суздальском княжестве, были рекомендованы Фридрихом Барбароссой.

002_04_vodovzvodnaya.jpg
Водовзводная башня Кремля. Открытка 1952 года
002_03_nikolskaya.jpg
Никольская башня Кремля. Открытка 1956 года

Стены Успенского собора были сложены из особо прочного кирпича. Летопись называет его аристотелевым, поскольку специально для его производства Аристотель Фиорованти велел построить на Москве-реке за Андрониковым монастырём, в Калитникове, кирпичные заводы. Казалось, судьба была благосклонна к маэстро: его замыслы успешно воплощались, милость князя была очевидной. Но ужасная судьба «лекаря Онтона» испугала старого зодчего. После многочисленных просьб отпустить его домой он даже пытался бежать из Москвы, но был пойман и взят под стражу: «боялся того же, начал проситься у великого князя в свою землю; князь же великий поима его и, ограбив, посади на Антоновом дворе за Лазарем святым». Во время заключения погибли или были безвозвратно утеряны чертежи, путевые заметки и письма мастера. Сам он влачил жалкое существование, пока великий князь не простил его перед осадой Твери, вспомнив, что в молодости Аристотель занимался пушечным делом. Тогда он был назначен начальником артиллерии, и его имя можно встретить среди участников похода.

Башни, церкви, дворцы

Строительство крупных сооружений в Москве XV века находилось в ведении Приказа каменных дел. Во второй половине века переговоры о приглашении на русскую службу опытных и известных архитекторов из Италии велись с миланским герцогом Сфорца. Зодчие приезжали не только с семьями, но и с целым штатом помощников — резчиками, штукатурами, каменщиками. Учитывая трудность и дороговизну приглашения иностранцев, в договор обязательно включались пункты, обязывающие мастера обучать своему делу московских учеников.

В 1474 году дьяк Семён Толбузин по поручению Ивана Третьего искал в Италии инженеров и строителей. Одной из главных причин, побудивших призвать итальянских мастеров, было обветшание Кремля. Выстроенные в XIV веке белокаменные стены требовали реставрации, а фрязы были известны не только как первоклассные архитекторы, но и как непревзойдённые фортификаторы, работавшие для многих дворов Европы. Общая композиция крепости и расположение основных башен были намечены лично Аристотелем Фиораванти. В 1485–1488 годах Антон Фрязин (Антонио Джиларди) начал укреплять южную сторону, откуда чаще всего ожидали нападения ордынцев: там он возвёл Тайницкую и Водовзводную башни. Тогда же на юго-восточном углу по проекту Марка Фрязина (Марко Руффо) построили Беклемишевскую (Москворецкую) башню. Под руководством Петра Фрязина (Пьетро Антонио Солари) в 1490–1491 годах были сооружены Константино-Еленинская, Боровицкая, Никольская, Сенатская, Спасская, Угловая Арсенальная башни. Со стороны Неглинной строительство укреплений было завершено в 1495–1499 годах, после появления Троицкой башни Алевиза Фрязина Старого (Алоизио да Каркано). Московский Кремль стал одной из мощнейших крепостей Европы. Под руководством заграничных мастеров был возведён великокняжеский дворец с Грановитой палатой (архитекторы Марк Фрязин и Пётр Фрязин). При её украшении итальянцы использовали отёсанные на четыре грани белокаменные блоки, называвшиеся «бриллиантовым рустом». Завершалась палата высокой четырёхскатной золочёной кровлей. Помимо Успенского, был построен ещё один собор — Архангельский (архитектор Алевиз Новый).

002_06_borovickaya.jpg
Боровицкая башня Кремля. Открытки предоставлены Сергеем Морозовым

Итальянские зодчие работали в Москве и в XVI веке, и позднее. Бон Фрязин перестроил старую церковь Иоанна Лествичника, названную в честь Ивана Великого. Расширяя укрепления Москвы, итальянские зодчие во главе с Петроком Малым возвели второй круг стен — Китай-город. Тот же Петрок построил церковь Вознесения в Коломенском. Московские здания петровского времени (например, церковь Знамения в Дубровицах, дворец Лефорта и Меншикова башня) выполнены Дж. М. Фонтана в роскошной «католической» манере. На смену весёлому барокко Растрелли пришёл элегантный классицизм Ринальди и Кваренги и ампир Росси, Жилярди и Бове. Эпоха эклектики представлена именем Монигетти. Итальянского архитектора — Армандо Бразини — мы можем встретить даже среди участников конкурса на проект Дворца Советов.


Оставить комментарий

Для того,чтобы оставлять комментарии, Вам необходимо Зарегистрироваться или Войти в свою комнату читателя.

РекомендуемЗаголовок Рекомендуем