Конец XVIII века ознаменовался приходом в московскую архитектуру классицизма. Гражданские и общественные сооружения начинают украшать львиными масками, их можно увидеть на фасадах дома Пашкова (1784–1786 гг., предположительно арх. В. И. Баженов) и старого здания Московского университета на Моховой улице (1782–1793 гг., арх. М. Ф. Казаков, перестроено после пожара в 1817–1819 гг., арх. Д. И. Жилярди). Одновременно фасады московских зданий стали украшаться и античными человеческими, преимущественно мужскими масками. Наиболее примечательны маскароны, находящиеся на кронштейнах дома № 22 на Пречистенке, построенного в начале XIX века.
После пожара 1812 года, уничтожившего значительную часть городской застройки, в Москве создаётся огромное количество небольших деревянных особнячков, украшенных довольно однообразным гипсовым декором, выполненным в стиле ампир. Одновременно появляются и здания, украшенные маскаронами. Например, до наших дней на боковом фасаде Большого театра (1821–1825 гг., арх.: А. А. Михайлов, О. И. Бове; перестройка после пожара в 1853 г., арх. А. К. Кавос) сохранились элементы первоначального декора — мужские и женские маски. И всё же маскароны не имели широкого распространения вплоть до середины XIX века, когда в московскую архитектуру пришла эклектика. В период эклектики и раннего модерна популярными становятся маскароны, изображающие Гермеса. Такие маски можно увидеть на Мясницой улице на здании № 8 — бывшем торговом доме «Товарищества М. С. Кузнецова» (1898–1903 гг., арх. Ф. О. Шехтель), доме № 12 на Большой Дмитровке (1884 г., арх. С. С. Эйбущиц) и т. д. Весьма интересны и другие маскароны — например, прекрасно выполненная маска старика на бывшем особняке В. Е. Морозова, построенном в 1878–1879 годах (арх. М. Н. Чичагов). Но большинство гипсовых масок, украсивших московские фасады в последние два десятилетия XIX века, были маловыразительными и однотипными. Самым «тиражируемым» лицом московских фасадов второй половины XIX века становится сатир — его можно увидеть в замковых камнях оконных проёмов многих московских зданий.
Наибольшей популярности украшение фасадов маскаронами достигает в начале XX века, в период расцвета модерна в московской архитектуре. Самыми интересными и распространёнными были маски в виде изящных женских головок, контуры лиц которых и мимика имеют яркую индивидуальность. Иногда маскароны даже становились главными украшениями фасадов. Среди примеров — доходный дом С. П. Пенкиной на Большой Никитской, № 26 (1905–1906 гг., перестройка в 1910‑е гг., арх. Б. М. Нилус, при участии арх. А. Ф. Мейснера). Его аттик украшает весёлая женская головка с диадемой в волосах. Не менее интересны и весьма разнообразны маскароны на бывшем доходном доме персидского подданного Аджи-Мамеда Усейна Ага Аминезара на Старой Басманной, № 15, корп. 2 (1902 г., арх. В. В. Шауб), доходном доме Н. Г. Григорьева на Пятницкой улице, № 10 (1903–1904 гг., арх. А. М. Калмыков) и доходном доме Н. И. Силуанова в Лялином переулке, № 7 (1902 г., арх. П. А. Заруцкий).
Ярким примером использования различных типов маскаронов может служить доходный дом Ф. С. Рахманова на Покровке, № 19 (1898–1899 гг., арх. П. А. Дриттенпрейс). Его фасады украшают сразу четыре типа масок, среди которых наиболее интересны женские головки на углах фасадов и в порталах подъездов. Весьма любопытны маскароны бывшей телефонной станции Датско-шведско-русского телефонного общества в Милютинском переулке, № 5 (1902–1908 гг., арх.: А. Э. Эрихсон, О. В. Дессин, при участии Ф. Ф. Миритца и И. И. Герасимова). В центре симметричного фасада расположен полуциркульный портал, облицованный красным гранитом, а в нём размещены гротескные скульптурные изображения — женская голова с весёлым лицом и мужская с нахмуренным, разговаривающие по телефонному аппарату.
В отделке доходных домов В. С. Баскакова, построенных по проекту архитектора О. Г. Пиотровича в 1910–1913 годах на Малой Никитской улице, № 15 и в Дегтярном переулке, № 6 и № 3, применены типовые импосты с весьма интересными сатирическими женскими головками.
Наряду с модерном в конце 1900‑х годов в Москве постепенно начинают развиваться и другие архитектурные направления, среди которых наиболее ярко выделился неоклассицизм. В моду снова приходят античные маскароны. Такие маски можно увидеть на фасадах дома № 48 на Большой Полянке (1913 г., арх. Г. А. Гельрих) и дома № 18 в Хлебном переулке (1910‑е гг., арх. О. Г. Пиотрович). Но и здесь не обходится без типового декора. К примеру, в порталах подъездов доходного дома В. М. Костяковой на Малой Дмитровке, № 23 / 15 (1911 г., арх. К. Л. Розенкамф) и доходного дома братьев Грибовых на улице Чаплыгина, № 1а (1911–1912 гг., арх. Г. А. Гельрих) использованы одинаковые скульптуры коленопреклонённых юношей. Перемены, произошедшие в годы Первой мировой войны и революции, сказались и на московской архитектуре.
В 1920—1930‑х годах маскаронами уже не украшали фасады зданий. Редким примером их использования можно считать портреты известных деятелей культуры и науки на корпусе Государственной библиотеки имени В. И. Ленина (1928–1941 гг., арх.: В. Г. Гельфрейх, В. А. Щуко).
К концу 1940‑х годов вновь появляются маски, связанные с театральной тематикой. С возвращением в московскую архитектуру неоклассицизма, названного сталинским, некоторые новые здания украшаются декором, характерным для московского классицизма конца XVIII — начала XIX века и 1910‑х годов. Так, на фасадах дома № 71 по Ленинградскому проспекту (1952–1953, арх.: А. Ф. Хряков, З. О. Брод) появляются львиные маски с кольцами в зубах.
Маскароны на московских зданиях: доходный дом в Вознесенском переулке, № 15; доходный дом М. М. Левина в Мясницком проезде, № 3/26; станция Датско-шведско-русского телефонного общества в Милютинском переулке, № 5; особняк М. Ф. Якунчиковой в Пречистинском переулке, № 10; доходный дом В. С. Баскакова в Дегтярном переулке, № 3, строение 1; доходный дом Н. Г. Григорьева (Пятницкое подворье) на Пятницкой улице, № 10.
Одновременно с зарождением индустриального домостроения в конце 1940‑х вновь появляются типовые маскароны в виде портретов писателей, украсившие фасады московских школ конца 1940 — начала 1960‑х годов.
Архитектура последующих десятилетий, казалась бы, навсегда отвергла использование такого декоративного элемента, как маскарон. Но с развитием в московском зодчестве конца XX века ретроспективного направления на фасадах новых зданий вновь начинают появляться декоративные маскароны из гипса. Чаще всего они имитируют своих предшественников конца XVIII — начала XX века. Такой пример можно увидеть на жилом доме № 28 на Новослободской улице (1997 г., арх. М. В. Плеханов), который украшает женская маска.
